Road to hell.

Еще вчера он был живым. Да-да, именно живым. Я проехал на нем три сотни километров. Иногда - со скоростью 150 км/ч. Слушал радио, ощущал уверенную мощь восьмицилиндрового мотора, нежился на кожаных сиденьях, наслаждался невероятно плавным движением, больше похожим на полет. На электронном одометре Jaguar XK8 было всего 23.652 километра - самый расцвет сил.

Теперь он мертв. Мало этого - от него почти ничего не осталось. Когда любишь, такое трудно пережить. Но даже равнодушного непременно возьмет тоска - при виде того, как безжалостно уничтожают столь красивую и дорогую во всех смыслах вещь. Вещь?

Знаю, знаю, автомобиль - неодушевленный предмет. Еще на уроках биологии я усвоил, что существуют признаки, характеризующие живой организм. Машина отвечает многим из них - она дышит, поглощает газы и жидкость, преобразуя их в энергию, по ней проходят электрические импульсы, она даже загрязняет окружающую среду отходами своей жизнедеятельности... Но с очевидностью не отвечает самому главному - способности к самостоятельному воспроизводству.

Неважно, - скажете вы, - что он носит имя живого существа - все равно это лишь автомобиль, состоящий из металла, стекла, резины, масла, дерева, кожи и пластика... Но я готов поклясться, что, когда жирные паучьи лапы пресса потянулись к N599 YRW, машина сопротивлялась...

Она дрожала, она изгибалась, она пыталась вырваться и умчаться прочь на своих еще почти новых колесах. Она была похожа на котенка, над которым глумится большая злая собака. Это была жизнь, попавшая в объятья смерти...

В результате этой экзекуции компания Jaguar получила 15 фунтов стерлингов - цена полутора тонн металлолома. ’Сумасшедшие, - скажете вы. - Я бы заплатил и 1.500, и 15.000 фунтов за такую машину’. И я бы заплатил. В конце концов, в серийном исполнении она стоит 48.623 фунта... Зачем же понадобилось уничтожать этого великолепного зверя, автомобиль, о котором многие могут только мечтать?

Немного истории. Jaguar XK8 с номером N599 YRW - это прототип. Точнее, был прототипом. Он родился в марте 1995 года, пятнадцатым по счету. Большую часть своей жизни провел в Германии, где компания ZF, производитель трансмиссий, отрабатывала на нем потрясающую 5-ступенчатую автоматическую коробку, которую теперь устанавливают на серийные машины. Затем Jaguar использовали для калибровки ’электронного мозга’, управляющего трансмиссией. А теперь, после завершения испытаний, автомобиль, как и всех его предшественников, предстояло уничтожить...

И вот почему. Во-первых, эти автомобили - слишком ’сырые’ для того, чтобы их можно было продать как подержанные. Многие их узлы и детали - нестандартные. Кроме того, экстремальные перегрузки могли привести к преждевременному выходу из строя некоторых наиболее уязвимых узлов.

Вторая причина - чисто материальная. Автопроизводители не платят НДС со стоимости прототипов, если уничтожают их по окончании тестов. Стоимость некоторых экземпляров зашкаливает за миллион фунтов, так что налог может оказаться немаленьким. Даже в случае с относительно дешевым N599 YRW, производство которого обошлось в 80.000 фунтов, НДС составил бы 14.000.

Есть и еще одна причина. Уничтожая прототип, производитель полностью исключает возможность попадания каких-либо некондиционных деталей с него на серийные машины. Вы бы хотели заполучить недорого рычаг подвески, которую проверяли на ’бельгийской брусчатке’?

Причины веские. Все логично. Но вот я стою рядом со сверкающим черным XK8, смотрю на него... Какая уж тут логика - меня переполняет отчаяние. Да, на сверкающих боках машины успели появиться несколько вмятин и царапин, но ведь какая это машина!.. Да, на крыльях есть отверстия - от винтов, которыми когда-то крепились камуфляжные панели для защиты от фотографов-шпионов, но их же можно заделать в любой мастерской!

Нам - двоим журналистам - предложили покататься денек на XK8 перед тем, как он встретит свой конец. Тим Мэтьюз, в руках которого находится судьба всех испытательных Jaguar, человек, который подписал уже сотни смертных приговоров и свыкся со своей ролью, тем не менее признался, что каждый раз, когда он видит процесс уничтожения машины, то испытывает, мягко говоря, не самые приятные чувства.

Залезаю внутрь - и попадаю в ’пятизвездочную’ ауру салона. Ореховая панель во всю ширину, вставки из хрома и ткани, мощная стереосистема. Кожа сидений успела приобрести идеальный - слегка потертый - вид.

Тим предупредил, что машина ’с особенностями’. Если переключать передачи вручную, компьютер управления двигателем почему-то переводит его в аварийный режим ’limp-home’. У бортового компьютера свои причуды - он последовательно сообщает, что не закрыты двери, не работает электроника и перегревается охлаждающая жидкость. Все это чистейшей воды обман. Время от времени дисплей показывает пробег машины - этому можно верить.

Автомобиль заводится мгновенно и работает плавно и мягко - как метрдотель в классном ресторане. Выезжаем на загородное шоссе, и через несколько мгновений Jaguar уже бесшумно летит со скоростью 150 км/ч. Кондиционер не работает. В салоне не все выглядит аккуратно - кое-где отстает обивка... Проносясь мимо движущихся в попутном направлении машин, я думаю о том, что ’мой’ Jaguar стоит дороже их всех вместе взятых, но тут же с досадой вспоминаю, что завтра он не будет стоить и бензина, который сейчас плещется в их баках.

Мы съезжаем с оживленной магистрали на тихое шоссе и проходим несколько острых поворотов. Машина ведет себя отлично, что подтверждается и сухими словами из бортового журнала. ’Послушное шасси, мощный двигатель’, - написал один из испытателей... Все так. Автомобиль обладает огромным ресурсом мощности и большим запасом сцепления с дорогой, что позволяет уверенно проходить сложные повороты на запредельной скорости. Кажется даже, что ничего страшного не случится, если улетишь на нем в кювет, въедешь задним ходом в фонарный столб или просто заставишь все механизмы работать ’на грани’. Но я не могу насиловать его: Jaguar нельзя не уважать. Кроме того, я развлекаюсь, а он... он - обречен.

Когда мы вернули машину в инженерный центр Jaguar в Ковентри, и мне, и коллеге стало нехорошо - мы вдруг осознали то, что вскоре должно было произойти. Мэтьюз загоняет автомобиль в бокс - это последний отрезок пути, который машина проезжает своим ходом. Там механики сольют масло и остаток топлива и снимут подушки безопасности. Последняя ночь...

На следующий день мы следуем за грузовиком, в котором под покрывалами безмолвно стоят наш XK8 и его товарищ по несчастью - пятилетний Jaguar XJS, на котором обкатывали новый двигатель V8. Конечная цель нашего путешествия - Стратфорд-на-Эйвоне... Как странно все: ’железная преисподняя’, поглощающая автомобили, оказывается, находится на родине Шекспира...

На металлоперерабатывающем заводе Birds воздух пахнет железом. Вокруг кучи металла, в которых угадываются бывшие велосипеды и холодильники, раковины и картотечные шкафы, автомобили и даже военные броневики. Лязг и скрежет. Ад...

Грузовик с автомобилями попадает в узкий проезд, в конце которого зловеще маячит механизм с мощными захватами. Он ждет. Грузовик подъезжает ближе, с жертв срывают зеленые чехлы... Затем их бесцеремонно сталкивают с платформы... Первым в объятья вилочного подъемника попадает XK8. Пытаясь захватить Jaguar понадежнее, водитель делает вмятину на его сверкающем боку. Я мысленно чертыхаюсь... Подъемник уже волочит Jaguar к месту жертвоприношения, ставит его на землю и уезжает.

Захваты нависают над машиной и отражаются в ее сверкающей крыше. В этот безоблачный день, среди грязи и кучи металлических обломков, Jaguar кажется особенно прекрасным. Последние мгновения...

Захваты падают...


Джон Браун